– Да, черт возьми! – прохрипел, собственнически поглаживая её между ног.

Я больше не мог ждать. Член разрывался от безумного притока крови. Жаждал оказаться глубоко внутри узкой щели и воспроизвести всё то, о чем мне только что поведала эта «скромница»…

Быстро стянул с себя трусы, утягивая Дашку на кресло, плюхнулся в него, усаживая её на свою каменную эрекцию. Мы застонали. Сжал гладкие бедра, в некоторых местах уже покрытые синячками, и стал работать членом, словно поршнем…

Спустя несколько минут, счастливые и взмокшие, мы отправились на кухню пить чай…

– Всё! А теперь спать! Завтра Новый год. Надо выспаться… – деланно сморщила нос, обратив внимание, что взгляд Коршунова снова приземлился на мою грудь, обтянутую тонким хлопком розовой пижамы.

– Хорошо-хорошо… Как скажет моя королева! – Ян поднял руки и подмигнул. Его губы сложились в задорную полуулыбку.

На протяжении двух последних суток мы дышали одним воздухом и делили одну кровать. Не думала о прошлом и будущем, а жила настоящим, с улыбкой принимая тот подарок, который преподнесла судьба под Новый год. Всё было так, как и должно быть. Это радовало и пугало одновременно.

Ян откинулся на подушку и смотрел на меня в упор. Он был расслаблен. В зеленых глазах оттенка крепкого зеленого чая улавливался покой. Мой усталый взгляд уперся в массивный покрытый татуировками торс парня, и, проведя по нему ладонью, я с любопытством поинтересовалась:

– Расскажи, что означают твои татуировки? Ведь наверняка у каждой из них есть какой-то смысл.

Брюнет лукаво вскинул бровь.

– Ты права. Каждый рисунок имеет значение. Например, этого ангела среди россыпи звёзд я сделал, когда мамы не стало… – Ян поморщился.

Видела, как непросто даются ему слова.

– Мне жаль… – вложила его ладонь в свои руки, и поднесла к губам. Коснулась ими чуть грубоватой кожи и прикрыла глаза. Несколько секунд мы молчали, а затем он хрипло сказал:

– А под надписью из иероглифов на спине зашифрована фраза: «Отец, клянусь, я поднимусь, я сам всего добьюсь!» – Ян опустил голову и тихо продолжил: – Мой отец официально признал меня только после смерти матери… Я был несовершеннолетним, поэтому пришлось переехать жить в его дом. Но, увы, не сложилось… Спустя полгода уехал к Демиду. Тогда же мы и открыли тату-салон. Пообещал себе, что всего добьюсь без его денег. И сдержал обещание. Надеюсь, мама с неба всё видит… – во взгляде Яна появилась грусть.

Сильнее сжала его руку, еле слышно прошептав:

– Ты такой молодец! Конечно, видит! И гордится тобой…

– Знаешь, Даш, я так злился и реагировал на твои слова, потому что в глубине души мечтал попробовать себя в чем-то другом… Да, в восемнадцать это казалось пределом мечтаний, но когда тебе двадцать пять и ты с утра до вечера с машинкой в руках – немного напрягает… Правда, упертый характер до последнего мешал это признать, – парень тихо выругался, яростно прикусывая нижнюю губу.

– Я тоже должна тебе кое в чем признаться. Мои родители с самого детства вдалбливали, что все должны учиться, учиться, учиться… Ставили в угол за четверки в дневнике, считая это чуть ли не оскорблением их фамилии. А потом я встретила тебя. Ты плевать хотел на общественное мнение, делал то, что считаешь нужным. Меня это зацепило. Ты был так непохож на всё моё пресное окружение, и я боялась потерять голову…

– И что же, голова уцелела? – саркастично процедил, немного прищурившись.

– После победы в конкурсе вокруг вилось столько парней… Но я так и не смогла забыть своего необразованного тату-мастера… Как думаешь, уцелела?

Наши взгляды притянулись друг к другу, и Коршунов с видом голодного зверя нетерпеливо прошелся губами вдоль линии моей челюсти. По телу побежали волны сладкой истомы. Каждое его прикосновение вызывало фейерверк умопомрачительных ощущений. Только этот мужчина мог растопить внутренние льды, превратив их в журчащие весенние ручейки.

– Эй, стоп! Я ещё не всё спросила! Расскажи о своем новом бизнесе, мне очень интересно… – промурлыкала, отворачиваясь, чтобы нас вновь не унесло в другое русло.

Мне хотелось продолжить разговор по душам.

– Это студия дизайна. Я давно рисовал эскизы, проекты, даже освоил несколько дизайнерских программ. Набрал команду молодых ребят, которые только закончили ВУЗ, их без опыта никуда не брали. Так мы и начали творить, – в его голосе появилось удовлетворение. – В какой-то момент понял – чтобы управлять этим коллективом, мне не хватает знаний. Тогда пересилил себя и поступил на заочку…

– Ян, это здорово! У меня просто нет слов! А как же тату-салон? Ты ведь не мог его оставить?!

– Он так и работает. Изредка по выходным принимаю самых преданных клиентов. Но теперь это хобби. Тот запал обозленного восемнадцатилетнего мальчишки иссяк.

– А как ваши отношения с отцом? – спросила я осторожно.

Желваки на скулах мужчины напряглись. Он поморщился и, набрав полную грудь воздуха, тихо сказал:

– Мы помирились. Правда, я так и не согласился занять должность в его корпорации и не принял от него ни копейки на новый бизнес. Взял кредит в банке. Хочу, чтобы мы были на равных. Он добился всего сам, и я смогу. Пару раз в месяц приезжаю к нему попариться в бане. Учимся находить общий язык. Это непросто, учитывая, что не общались всю жизнь…

– Знаешь, мы с родителями всю жизнь прожили под одной крышей, но иногда у меня складывается ощущение, будто говорим на разных языках…

– Я никогда не жил с отцом и матерью под одной крышей. Даже не представляю, как это… – произнес он дрогнувшим голосом.

– Ян…

– Прошлое не изменишь! Зато настоящее в наших руках… – парень усмехнулся, притягивая меня ближе. – А ещё…

– Что ещё? – повернула голову, утопая в водовороте его лукаво прищуренных глаз.

– Ты еще не закончила осмотр моих татуировок… – произнес он хрипло, отчего от лица отхлынула вся кровь.

Мужчина чуть отстранился, открывая мне лучший обзор. Вздрогнула, когда мой взгляд коснулся маленькой птички прямо у него под сердцем.

– Ян, это же… – голос надломился, а внутри всё затрепетало.

Поспешно сглотнула, продолжая парализовать взглядом небольшую темно-синюю татуировку.

– Ласточка, – сказал тихо и твёрдо.

Опустила голову, внимательно разглядывая рисунок, и чуть не лишилась рассудка, углядев на аккуратном крылышке еле заметную букву «Д».

– Ян, но когда ты набил себе это?!

Наши взгляды встретились, и я дважды моргнула, чтобы отогнать подступающие к уголкам глаз слёзы.

– Через несколько дней после того, как ты обрезала мне волосы… – он усмехнулся, глядя на меня с какой-то щемящей теплотой. – Не хотел верить, что это всё. Думал, если ты будешь жить у меня под сердцем, рано или поздно почувствуешь это и прилетишь на своё место… – В груди сдавило, и я закрыла глаза, продолжая удерживать его руку в тёплых ладонях. Ян потянулся к выключателю, и спустя секунду в комнате воцарилась темнота. Мужчина прижал меня к себе и еле слышно прошептал: – Теперь ты на своем месте, Дашка. У меня под сердцем… Прости меня. Увидел, как ты целуешься на парковке с тем парнем, и озверел. Выяснилось, что это обыкновенный мажорик, у которого папочка большая шишка в правительстве. Вот поэтому он председатель Профкома и молодой ученый, мать-перемать! Я думал, у вас там уже всё серьёзно, работаете вместе… шуры-муры… Знаешь, говорят, кто больше всех любит, тот больше всех карает… Если бы я только знал, Даш… Если бы я только знал… – его дрожащие губы коснулись моего виска.